Имя, Фамилия
Настоящее имя не известно. В жизни было много перемен и с каждой "новой жизнью" парень менял имя. Известен как Ян Валентайн, Судьба, Красная луна, Красный дракон, Локи. На данный момент имя - Крис Фрай.

Возраст
20 лет

Внешность
Высокий, немного худощавый парень, с острыми чертами лица. Волосы светлые, чёлка, свисающая над глазами, скрывает наглый, томно-пьяный взгляд парня. На лице почти всегда ухмылка. Одевается неформально. Любит полосатую одежду, особенно если это именно чёрный и красный. На шее, на руках и на джинсах постоянно висят разные безделушки, ввиде змей и ящеров. имеется татуировка ввиде змеи на шее.

Характер
Самолюбивый. Любит действовать всегда по плану, выгодному для себя. Если что-то пойдёт не так, в этом случае он тоже сможет найти правильный выход. Позлиза. В любом месте, в любой компании может стать одинм из главных персон, возможно, что может стать самым главным. Эгоистичен. Всегда думает лишь о себе. Близких людей отроду не считал таковыми. Исключением является его любимый питомец - Райн. С ним он никогда не расстанется. Неформален. Иногда, люди, при виде него начинают перекрещиваться. Их действительно можно понять. Кто бы не обратил внимание на парня, у которого чёлка полностью закрывает глаза. Вдобавок чёрные "тяжёлые" сапоги, татуировка на шее ввиде змеи, ухмылка на лице. Плюс на шее метается живая кобра. Сам он себя психом не считает, но действия и желания выдают его. Не смотря на то, что большую часть времени он проводит со своим питомцем и пишет песни, у него отлична развиты интуиция и логика. От этого и успехи по математики, химии и другим урокам.

Биография
Токио, 1861 год.
-Как ты это делаешь?
-Что я делаю?
-У тебя глаза светятся...
-Бог ты мой, ты что, светящихся глаз никогда не видел?!
Серые стены. Больничная койка. Ремни. Смирительная рубашка. Тусклый свет от ночника, стоящего на прикроватной тумбочке, заставляет по стенам плясать смутные тени. Тихо пищит аппарат жизнеобеспечения - сердце бьется ровно, пульс стабилен...
...Он давно не видит сны. Он живет во во сне. Эти вечные драки, погони, поиски чего-то. Безумное чаепитие и Карточный дворец. Школа без дверей и Ледяные пещеры. Белый кролик, часы, время, время, время...отрубленные головы, разорванные карты, пробитые стены, сломанные игрушки. Угрозы, насмешки. Пешки, примеряющие короны, и заезжие Королевы с холодной кожей. Жертвенность. Вырезанная из кусочка фольги луна. И боль, тупая, с левой стороны. Изящная ручка достает из вазы увядшую розу, роняющую почерневшие лепестки на покрытый толстым слоем пыли пол. Судьба под ноги бросает игральные кости, вызывая приступ злости и истеричного смеха одним своим существованием. А часы разлетаются на части, падая вниз, вместе с картами, вместе с игрушками, вместе с лепестками и вместе с ножами, которые застывают лезвиями к низу...ему всего пять лет...
-Почему он в смирительной рубашке?.. Разве такой маленький мальчик может быть опасен? Не верю!..
-Вам придется в это поверить - он искалечила почти что всех санитаров нашей больницы.
-Вашей Рейдзи-больницы, доктор. Если смирительные ремни я еще могу понять, но он же не зверь что бы на нем был ошейник...
-Он - зверь. - женщина-врач обходит молодого мужчину кругом, подходит к койке, где лежит обсуждаемый ими мальчик, и снимает с его головы белую ткань, до этого закрывающую всю его лицо. Ткань поддатливо соскальзывает вниз, открывая бледное лицо с заострившимся, как у умершего, носом, закрытые глаза с женственно-длинными ресницами, мертвенно-бледные, совершенно бескровные губы, и упавшие на лицо огненно-рыжие и настолько неуместные волосы. Ничего, отличающего этого ребенка от обычных людей мужчина не может увидеть - лишь две тонкие полосы шрамов на обеих щеках - противоположные друг другу.
-Я ничего не понимаю...вы называете его зверем - но он же совершенно нормальный?..
Врач молча качает головой, снова накрывает лицо мальчика тканью, берет мужчину за руку и выводит его из комнаты. Дверь закрывается, слышатся щелчки, говорящие о том, что язычки всех пяти замков вошли в пазы...
...Серые стены. Больничная койка. Ремни. Смирительная рубашка. Тусклый свет от ночника, стоящего на прикроватной тумбочке, заставляет по стенам плясать смутные тени. Тихо пищит аппарат жизнеобеспечения - сердце бьется ровно, пульс стабилен. Лицо накрыто тканью. Ничего не изменилось с тех пор, как Ганс Валентайн последний раз приходил в эту одиночную палату, пугающую, холодную, с решетками на окнах и грубыми, словно в подвале, полом и потолком, хотя и прошло уже четыре года. Значит сейчас "зверенышу" уже должно быть девять лет. Пока врача не было в палате мужчина подошел к постели и осторожно, за краешек, приподнял ткань, закрывающую лицо ребенка. Именно ребенка...все те же резкие черты лица и полная симметрия, которая бывает только у мертвецов, все то же совершенно детское лицо, ни капли не изменившееся, в обрамлении нестерпимо ярких рыжих волос. Только на этот раз глаза - открытые. И пустые, остекленевшие, с расширившимися, словно у наркомана, зрачками, заполнившими почти что всю радужку, так что невозможно было определить ее цвет. Ресницы дрогнули, до этого полностью расфокусированный взгляд вдруг стал осмысленным и эти все еще неживые глаза взглянули на замеревшего около кушетки мужчину, словно заглядывая ему в душу не замечая жалкой преграды в виде тела.   
-Ты...ты... не человек...ты даже не зверь!..
-Я же сказала Вам, что даже состоящим в Ордене запрещается касаться Ядзю! - в комнату быстрым шагом вошла врач. Она за эти четыре года изменилась, в отличие от все еще остающегося ребенком Зверя - ее волосы слишком рано поседели, на лице появились первые морщинки, тело потеряло упругость форм, она ведь была всего лишь человеком, смертным, как и все остальные люди. Мужчина поспешно отошел от кушетки, все еще держа в руках белую ткань и не отводя взгляда от пытающегося выпутаться из сплетения ремней и цепей ребенка, - А Вы даже в Ордене не состоите!
Женщина, как и тогда, четыре года назад, схватила мужчину за руку и выволокла его из комнаты. Снова слаженно и синхронно звякнули замки. Только на этот раз лицо ребенка не было скрыто тканью и пустые холодные глаза цвета неба над морем в шторм бездумно смотрели в потолок из грубого камня. Дурманный бред косых ран. Душа - мертва, он нравственный калека, поставивший свою жизнь на дисбаланс между черным и белым и потерявший ее, так и не обретя золотой середины, когда разрушились хрупкие, словно сон, иллюзии...
...Дождь лил уже третий день, не прекращаясь ни на минуту. Как и в тот день, когда Ганс впервые увидел глаза своей Судьбы, и в тот, как их увидел Кристиан. Судьба уже три дня сидел в подвале, уже три дня находился в поместье Валентайн, закованный в серебряные цепи. Три дня, как Кристиан выпустил звереныша из подвала. Три дня, как умер Ганс, его отец. И три дня, как Судьба стал его, Кристиана, приемным сыном. Судьба, который решил всю судьбу Валентайнов и стал их Проклятьем. Он по прежнему ни сказал ни слова, как и не сопротивлялся, когда на его руки и ноги надевали широкие браслеты кандалов, сделанных из серебра, вместо стальных и шипованных обручей, из расплавленного креста из храма при поместье...
-Ты помнишь, как сидел в цепях в подвале этого замка, а, Судьба?
-Мастер, такое не забывается...
-Помнишь...
-Конечно я помню, Мастер. Ее звали Эстэр, она каждый день приходила проверять ремни на мне. И цепи...
-Но...почему? Я ведь до сих пор не знаю о тебе ничего, зверь, хотя ты знаешь обо мне все.
-Почему? Я не знаю, Мастер. Я ведь был мертв и даже ничего не слышал... - диалог происходил в темной зале. На полу, покрытом коврами с длинным и густым ворсом, сидел юноша, лет пятнадцати. В кресле с высокой спинкой, у ножек которого примостился юноша, сидел мужчина, гладя своего собеседника по длинным рыжим волосам, словно домашнего любимца. Любимца, на шее которого был широкий кожаный ошейник со стальными шипами, идущими внутрь, у которого на руках и ногах были браслеты наручников, сковывающих все его конечности вместе.
-Но ты ведь сразу узнал меня и только поэтому не убил.
-Нет...я не убил Вас, Мастер, только потому, что на Вас был серебряный крест...
...Самолет из Осаки прибыл ровно в пять утра. Вместе с остальными пассажирами с него сошел почти ничем неприметный молодой человек, одетый в черный плащ длинной до пят, с накинутым на голову капюшоном, в черных кожаных перчатках, полностью скрывающих руки, как плащ - все тело. Не смотря на жару. Это и отличало его от стальной массы прибывшего в Токио люда. Разве что багаж - рюкзак в форме гроба, обтянутого черной кожей, но ведь и то не очень-то и исключение. Он покинул аэропорт на первом же остановившемся рядом с ним такси, которое на следующий день объявили в розыск...
...-Или потому, что я жил еще тогда, когда был жив Ваш отец. И Эстэр. И я.
...Ян Валентайн родился во второй раз в городе Осака, в Японии, где и прожил до своего пятнадцатилетия слишком долгую для обычного человека жизнь. Из-за того, что не был человеком, и даже не вампиром, которые, как известно, живут вечно, а Ян вряд ли бы прожил и половину той самой вечности. Однако годы для него шли с большой разницей, нежели для остальных людей и он, раб и палач печати, сменил множество Хозяев, прежде чем погиб последний наследник его Силы. Погиб, как и остальные, при загадочных обстоятельствах. И с его смертью Ян, не по праву и не по чести носивший фамилию рода Валентайн, обрел свободу, которую ждал не одно столетие. Он покинул замок, в подвале которого пробыл большую часть своей "жизни" и отправился в Токио, туда, где он родился впервые. В Токио он был самым обычным ребенком, родившимся в самой обычной семье рядового рабочего, до тех пор, пока не сошел с ума из-за пожара, произошедшего в их дома и унесшего жизни многих людей, в том числе и его родителей. Сам он спасся лишь благодаря случаю, счастливой случайности, которая потребовала свою плату - разум. Ника поместили в больницу для психически больных, где он и пробыл большую часть своей первой жизни, словно паутиной опутанный ремнями и цепями, накрепко привязанный к койке на которой лежал. Это была мера предосторожности, потому что прозванный Ядзю ребенок обладал слишком большой для своего возраста силой и в полнолуние, но которое реагировал очень чутко, всеми силами пытался вырваться из удерживающих его креплений на свободу, а врачи помнили, чем заканчивались его прогулки. Он не помнил ни своего имени, ни имени своих родителей, он даже говорить не мог и никто из больничного персонала никогда не видел его глаз, так как они всегда были закрыты, а открывать их механическим путем было запрещено Орденом, занимающимся как раз подобными аномалиями. Через несколько лет, после третьего посещения Гансом Валентайном палаты звереныша, последний пропал. Неудивительно. что если бы поиски были бы более тщательными, Ядзю бы обнаружили в подвали родового поместья Валентайнов, закованного в цепи, которые сдерживали его...
...Шахматы в ряд, карточная колода в своей коробке, шашки на должном им месте, цветы - в вазе. Часы собраны и снова ведут мерный отсчет времени. Игрушки починены. А кожа - живая, теплая...
Токио. 2002 год.
Полночь. парень проснулся на улице, под мостом. Он знал, что всё так и произойдёт. Он знал, что когда-то ему предстоит выполнить то, что предначертано судьбой. Знал, зачем он родился на свет, знал откуда он появился. Это ни чуть не травмировало его, ведь у него небыло чувств. Покрайней мере ему это сообщил Мастер. Просидев ещё несколько минут, парень встал и направился в сторону автобусной остановки. Как раз в это время приехал автобус. Юноша ещё раз оглядел местность и сев в автобус, уехал.

5. Увлечения/хобби
Увлекается музыкой. Играет на гитаре, владеет ударными. Всё свободное время посвещает тому, что сочиняет новые песни и пишет аккорды к ним.

6. Любит/не любит
Любит диких животных. В частности, змей. Он бы притащил с собой в школу своего любимца - Райна, если бы не строгие правила школы. Дома имеет четырёх змей, с которыми отлично ладит. Сам не многим отличается от них. Не любит, когда девушки сами навязываются. Сам никогда не признается в любви, ибо у него нет чувств, а значит и любви.

Как попали на форум?
По рекламе

Будете ли нас рекламировать?
Нет