День постепенно приближался к своему логическому завершению. А что он сделал за эти несколько часов, пока на небе сияло солнце? Да, собственно говоря, ничего полезного. Ещё один день в копилку бесцельно прожитых дней. А ведь жизнь очень коротка. И не успеешь заметить, как она оборвется в одну секунду, а ты так ничего полезного в ней и не совершил. Выходит это был просто бред, а не жизнь... Таким образом, можно придти к выводу: надо что-то менять. Во-первых, наконец, найти работу, чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, а не висеть на шее родителей. Однако это долгосрочный план, а нужно было подобрать что-то наиболее близкое к дню сегодняшнему.
Взгляд скользнул по юноше, сидящему напротив. Вот оно! Именно то, что я и подыскиваю. Пожалуй, этот малыш составит мне компанию хоть на некоторое время, взамен я постараюсь доставить ему максимум удовольствия... Фриц откинулся на спинку стула и осмотрел зал. Вокруг сидели парочки и одиночки, все они либо разговаривали, либо были погружены в свои мысли. И всё же они слишком убоги. Фу! На секунду парень прикрыл глаза, дабы не видеть этих отбросов, которых еще носит земля. Открыв их вновь, Мюллер уперся взглядом в мальчишку, который то ли сверлил взглядом чашку, то ли просто пытался сдвинуть её взглядом. С момента прихода Фрица, он даже не соизволил оторваться от этой чашечки с темным содержимым. Странноватый немного, ну, что ж, будем стараться исправить ситуацию.
- Брендон Ашер, приятно. - тихо произнес собеседник, ответив на заданный вопрос.
Фриц закинул ногу на ногу и элегантно поправил спадающую на глаза челку. Решив слегка подкорректировать сложившуюся ситуацию, он облокотился на стол и посмотрел прямо на юношу, который не отрывался от этой проклятой чашки. Это начинало немного злить его, поэтому нужно было действовать. Протянув чуть вперед руку, такую тонкую и бледную, как у наркомана, Фриц кончиком указательного пальца нежно коснулся подбородка Брендона, а затем немного приподнял его, давая себе возможность лицезреть глаза парня. Они были очень красивыми, как и эти огненные пряди, спадающие на лицо.
- Почему такой грустный? Неужели что-то случилось? - уголки губ были слегка приподняты.
Вы скажете, что неприлично лезть в чужую жизнь, а я отвечу вам, что Фрицу было наплевать на это. Его не волновало, прилично это или не прилично, он делал то, что считал нужным.
В этот момент официантка принесла кофе, поэтому парень оторвался от нежной кожы этой куколки, сидящей напротив.
- Благодарю.

Мысли, мысли, мысли... Они неустанно преследуют каждого человека и не отпускают ни на минутку. Они - все проблемы человечества. Порой ведь в них затягивает так сильно, что ты уже не только забываешь, что здесь делаешь, но и кто ты есть на самом деле. Ключ к решению этой страшной проблемы - отвлечение на кого-то или на что-то иное, не касающееся ваших мыслей. Сейчас именно так и нужно было поступить тому юноше по имени Брендон, сидящему напротив Фрица. Ведь если отвлечься на нового собеседника, то о проблемах сразу забываешь, возвращаешься вновь в этот мир, мир реальный и жестокий. Однако он не последовал этому совету, поэтому Мюллеру вновь пришлось все брать в свои аристократичные руки.
Прикосновение немца явно сильно повлияло на Брендона, ведь на мгновение его глаза загорелись, хотя он постарался быстро это скрыть, дабы ничего не выдать обычному незнакомцу. Это только раззадоривало Фрица, теперь этот мальчишка, хрупкий юнец, красивая кукла, стал его личной самоцелью, которую необходимо было достичь любым образом.
- Если не считать того, что вы меня коснулись, то ничего. Разве я выгляжу настолько грустным, даже вызываю вашу жалость? Не обращайте на меня внимания и пейте свой кофе, ведь вы за этим сюда и приходили. Я не помешаю.
Неужели ему не понравилось мое прикосновение? Фриц слегка ухмыльнулся самому себе. Ни за что в это не поверю, ведь я видел этот блеск в твоих глазах... Решив сделать небольшую паузу, он осторожно взялся за ручку горячей кружки, затем медленно поднес к губам и чуть-чуть подул. Кофе был очень горячим, однако имел прекрасный аромат и вкусную пенку. Фриц сделал большой глоток. Напиток решительно обжег язык, притупляя тем самым вкусовые рецепторы, но все же утонченные нотки шоколада в нем явно чувствовались, что было прекрасно. Пройдясь язычком по губам и в особенности по излюбленному шипику в губе, немец вновь поставил кружку на стол и посмотрел на Брендона.
- Давай, на ты. Ты все же выглядишь даже слишком грустным и озабоченным, что не может не беспокоить меня, хоть мы совсем не знакомы с тобой, однако это поправимо... А ведь ты не можешь утверждать со стопроцентной уверенностью, зачем я сюда явился... - после этих слов он ухмыльнулся и слегка повертел кружку на столе. Переложив ногу на ногу, он тихим ласковым голосом произнес: - Пожалуй, я должен тебе немного помочь и избавить от этой ужасной тоски, которую я вижу на твоем милом личике. С этими словами он вновь позволил себе коснуться кончиками пальцев красивого личика Брендона.
В конце концов, не выдержав, Фриц быстро встал со стула и подошел к юноше, который упорно не отрывался от чашки кофе. Он всегда себе позволял делать то, что не позволил бы себе ни один нормальный человек. Немец крепко сжал запястье юноши, оставляя на его прекрасной коже белые, переходящие в красный следы. Резко потянув навстречу себе, Фриц прижал его к своей груди, затем быстро потащил в туалет, который находился в самом конце кафе. Думаю, сейчас он начнет упорно отбиваться, хех, однако я этого ему не позволю.
Войдя в первую попавшуюся свободную кабинку, Фриц быстро закрыл на защелку дверь и оперся об неё. - Уверен, что ты ошарашен, но теперь, думаю, ты знаешь, зачем я пришел сюда... В кабинке было довольно тесно, поэтому они постоянно касались друг друга. Напряжение в данной обстановке только росло, однако кульминация уже совсем близка...

Отредактировано Fritz Müller (2010-10-15 17:42:17)

Поначалу юноша, прижатый спиной к двери, краснел от злости и упорно пытался отбиться. Однако все его попытки не увенчались успехом, ведь Фриц был сильнее его. Совсем отчаявшись, Брендон довольно громким, агрессивным голосом произнес:
- Да что ты... себе позволяешь?! Немедленно отпусти меня, я больше не желаю находиться в этом месте!
Теперь же он был похож на маленького ребенка, у которого злой дядя отобрал конфетку. Еле сдерживая слезы, малыш старался не касаться Фрица, но это было просто невозможным в виду малых размеров кабинки. А он ещё милее стал, того и гляди, сейчас расплачется... Люблю такое насилие, когда жертва плачет и отбивается, это только добавляет интереса и красок в ситуацию.
- Малыш, не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, просто развею твою грусть, - губы парня сложились в зловещей усмешке, кончик языка коснулся острия шипа, торчащего из губы.
Оперевшись двумя ладонями в дверь кабинки, Фриц еще сильнее прижал юношу, затем нежно коснулся его губ, хотя тот упорно вырывался и не давался. Для того, чтобы усмирить немного Брендона, Мюллер левой рукой крепко сжал подбородок юноши. Сочетание грубости и нежности всегда отлично действовало. Теперь он спокойно коснулся губ паренька, на которых до сих пор остался аромат терпкого черного кофе. Обычный страстный поцелуй постепенно перерастал во французский: язычок Фрица осторожно вошел в ротик малыша, затем ласкал его зубки и небо, нежно касался его язычка, сливаясь с ним в необразимом действе.
На мгновение немец отстранился от Брендона, дабы сделать глоток воздуха, которого остро не хватало. После он решил немного разбавить эти нежности: циркуляр с острым шипиком, торчащий из его нижней губы, сначала прошелся по щеке юноши, оставляя мелкие царапинки, затем же вонзился в розоватые губки. Шип был довольно острым, поэтому из ранки появились бусинки крови, которые Фриц быстро слизал. Прекрасный вкус крови... Облизнувшись, он крепко сжал правой рукой ягодицы Брендона. В этот момент его язычок медленно прошелся по губам, подбородку и шее, оставляя за собой мокроватую полоску.
- Ты просто прелесть, - произнес немец, посмотрев в глаза паренька и ухмыльнувшись.
Правая рука зашла под футболку Брендона. Его кожа была просто потрясающей на ощупь: такая нежная и бархатистая. Не сдержавшись, Фриц чуть ли не разорвал на нем футболку. Разделавшись с ней, он коснулся ладонями красивого и юного тела. Соски юноши были сильно напряжены. Вжав его в стену, немец язычком коснулся соска, нежно обвел шариком лабретки вокруг ореола, затем, чуть прикусив зубками, стал слегка посасывать. Эта нежная кожа уже доводила до экстаза. Сдерживаться Фрицу от мгновенного изнасилования было все труднее и труднее, однако он упорно держал себя в руках, хотя в его штанах уже чувствовалось дикое напряжение.
Свободная рука коснулась промежности, где уже вырос явно заметный бугор. Поглаживая его, немец пытался немного утихомирить свой пыл, но это было слишком трудно, поэтому он схватил юношу и усадил на крышку унитаза, а сам же оперся об дверь. Покусывая губу, Фриц быстро расстегнул ширинку и вытащил оттуда свой член, который был сильно напряжен, вены вздулись, а внутри все пульсировало. Одной рукой лаская свой возбужденный орган, другой он схватил Брендона за прекрасные огненные волосы.
- Теперь ты должен немного поработать и сделать мне приятно, - с этими словами немец заставил паренька сосать его разгоряченный член.

Все попытки юноши вырваться били сейчас абсолютно бесполезными, ибо немец никак не мог отпустить его, не оттрахав по самые кишки. Так что силы малыш тратил сейчас зря, все было впустую. А слезы и давление на жалость с просьбами об отпущении никак не действовали на жестоко и беспристрастного Фрица. Он лишь стремился добиться своей самоцели - изнасиловать в этой тесной туалетной кабинке милого паренька лет шестнадцати, такого милого и похожего на изысканную фарфоровую куколку. Немец любил портить прекрасное, уничтожать его, втаптывать в грязь, так что этот акт был своеобразным подтверждением своих великих принципов.
Сквозь слезы юноша подчинился мужчине: он вобрал в свой прекрасный ротик разгоряченную плоть и стал медленно посасывать, помогая себе при этом тоненькими, аристократичными пальчиками. Это действие доставляло огромное удовольствие Фрицу, поэтому он еле сдерживал стоны счастья. Проколотая губа Брендона продолжала кровоточить, слюна смешивалась с кровью на его алых губах, оставляя на стволе члена кровавый след. Сегодня мне попалась все же отменная шлюшка... Острый язычок паренька умело ласкал уздечку, заставляя Фрица невольно закрыть глаза от эйфории и тихо простонать.
Однако обстановка в один миг резко переменилась: войдя в доверие к немцу, Брендон решился на отчаянный поступок, он укусил Мюллера за половой орган и со всей силы оттолкнул. Это сильно разозлило Фюрера, ведь член пронзила острая боль, что заставило его на несколько мгновений скорчиться от острых ощущений.
- Маленький ублюдок, - произнес он вполголоса и, посмотрев в глаза Ашеру, злобно ухмыльнулся.
Злость и агрессия обволокли его мозг, именно поэтому он быстро схватил юношу за глотку и сильно сжал, заставляя того задыхаться, затем, дав ему сделать несколько спасительных вдохов, Фриц сильно ударил его по щеке, затем второй раз. Во время этого Брендон стукнулся об деревянную стенку кабинки, так как места внутри было очень и очень мало. Его щеки горели красным румянцем от пощечин, а на шее виднелись бело-красные следы длинных и аристократичных пальцев немца, в глазах которого горел злобный огонек. Теперь он был готов к самым решительным из всех действие, ибо пацан заслуживал наказание.
- Это только начало, сейчас ты у меня за все ответишь, шалава мелкая.
Оттрахаю его в анал и без всякой смазки, чтоб потом еще долго мучился и вспоминал меня, залечивая свой разорванный миленький зад... - с этой мыслью, Фриц резко, одним движением перевернул парня так, что его руки упирались в сливной бачок, а колени стояли на крышке унитаза. Для осторожности, он заломил ему одну руку. Свободной же рукой немец расстегнул джинсы парня и стянул их вместе с трусами до самых колен. Его взору представилась прекрасная картина: зад Брендона был белого, почти молочного цвета, а в середине находилась розовенькая, тугая дырочка, попасть в которую будет очень сложно.
- Похоже, у тебя это в первый раз, хех, - Фриц отпустил руку юноши и сильно прижал к стене. Быстро достав из кармана джинсов и натянув на свой возбужденный член презерватив, он раздвинул ягодицы Ашера и, облизнув свой пальчик, стал постепенно разрабатывать очень тугую дырочку. Однако, не слишком церемонясь с этим, немец с трудом, рывком, вогнал в него разгоряченный член. Божественно, такая узкая дырочка... Из груди вырвался глухой стон удовольствия. Он медленно, пока еще с огромным трудом двигался в этом милом мальчике. Из-за всех этих действий из милой попки Брендона маленькой струйкой потекла алая кровь. Всё же я порвал ему попку.
Через некоторое время Фриц уже с меньшими усилиями и с большей скоростью двигался в юноше, получая от этого огромное удовольствие. В этой горячей дырочке чувствовалось, как его член пульсирует, соприкасаясь со стенками прямой кишки. Одна рука немца ногтями проникала в белоснежную спину юнца, оставляя после себя кровоточащие царапины, а другая в это время ласкала его напряженный член. Аристократичные пальчики умело доставляли тому удовольствие. Нежная кожица то скрывала, то открывала головку члена, испещренную нервными окончаниями. Он ласково массировал яички паренька, порой сильно сжимая их в кулаке.

Фриц отчетливо чувствовал, что он здесь доминирует, что он верхний. Это очень сильно радовало его и ублажало самолюбие. Сейчас он мог делать все что только душе и фантазии угодно с этим милым юнцом, ведь сил у того не было, он был слишком слаб против крепко сложенного Фрица. Из-за неравенства сил и выходила такая ситуация. И в BDSM всегда есть верхний и всегда для такого есть обязательно нижний. Это правила игры, которые просты до невозможного. В этом мире кто-то всегда подчиняется тому, кто стоит выше него, кто сильнее его, кто лучше и так далее. Таков закон этой суровой жизни. Однако ко всему привыкаешь, поверьте мне... Я вновь отвлекся, прошу прощенья, вернемся же к нашему сладкому изнасилованию...
Фриц довольно быстро двигался в прекрасном теле Ашера, тихо постанывая от напряжения и безграничного удовольствия. Ведь секс с девственным малышом прекраснее всего на свете: его тугая и узкая попка отлично обволакивает пульсирующий орган, практически не давая возможности двигаться внутри, поэтому соприкосновения со стенками прямой кишки доводят практически до умопомрачения, своеобразной нирваны и эйфории.
Вдруг немец остановился, вышел из паренька практически до конца, так что оттуда выглядывала головка напряженного органа, а затем резким рывком, быстро вошел в него вновь до самого упора, ощущая мельчайшими нервными окончаниями простату. Рука сильно сжала небольшой член нижнего, доставляя тому немало боли. Чтобы прямо сейчас не кончить, Фриц стал несколько медленнее двигаться внутри Ашера, затем прислонился своей грудью, по которой стекали капельки пота, к окровавленной спине паренька, после чего тихо прошептал тому на ухо:
- Всё же ты отменная шлюха. У тебя отличное будущее. А девственные попки молоденьких мальчиков - это самый заветный плод, как яблоко на дереве знаний в райском саду.
После этих слов Мюллер хищно улыбнулся, показывая весь свой звериный оскал. Его острые зубы впились в мягкую плоть мочки уха Брендона, прокусывая её насквозь, как будто делая очередной пирсинг.
- Надеюсь, тебе тоже все это нравится...
С этими словами он свободной рукой повернул голову парня практически на 180 градусов. По его губам стекали мелкие струйки крови. В некоторых местах кровь уже запеклась и побагровела. Острый язычок Фрица медленно касался его губ, слизывая сладкую жидкость - кровь. Привкус металла заполнил весь рот. Затем он облизнул испачканные в крови губы, циркуляр, вставленный в ней, ведь все было в крови юноши, такой алой и вкусной. Окончив совершать этот ритуал, немец впился в окровавленные губы страстным поцелуем.
В этот момент он ускорил темп. Теперь разгоряченный член резко входил и выходил практически до упора из прекрасной белоснежной попки. Внизу живота напряжение уже достигло своего неимоверного апогея, поэтому Фриц незамедлительно со стоном вышел из юноши, сорвал этот кусок латекса с напряженного органа и резко развернул Ашера, подставляя тому свою плоть, у основания покрытую кровью. Приближаясь к развязке, он в стоне, хриплым голосом произнес:
- Вылижи его сучка, я скоро кончу уже... - фраза оборвалась глухим стоном.

Расслабленное от избытка эндорфинов в мозгу тело Фрица одним резким движением было направлено на покрытую капельками и лужицами алой, слегка запекшейся крови крышку унитаза. Юнец выбрал нужный момент и воспользовался ситуацией, дабы взять бразды правления в свои руки. По-видимому, у него уже был свой особенный план отмщения немцу. Пристроившись на его коленях, малыш ввел в свою разгоряченную попку член Фрица и стал активно двигаться, издавая сладкие, протяжные стоны, возбуждавшие сильнее и сильнее Мюллера, который в свою очередь, похоже, был уже на грани от удовольствия, доставляемого этим юнцом, скачущим на его пульсирующем органе.
Ловкие пальчики Брендона ухватились за рубашку немца, позволяя их губам слиться в едином страстном поцелуе. Порой казалось, что юноша вымещает всю накопившуюся злобу, пытаясь изорвать в клочья губы Фрица. От таких действий на нежной плоти появились микротрещинки, сквозь которые сочилась алая кровь. Языки сплетались в танце страсти и огня. Напряжение в этой тесной кабинке туалета какой-то придорожной кафешке достигло такого предела, что сейчас, казалось, все рванет, взлетит на воздух к чертовой матери от сексуального перевозбуждения, своеобразного сперматоксикоза любовников.
- Так жестоко изнасиловал меня и теперь думаешь... что я смогу тебя отпустить? Знаешь, ты меня разочаровал. - в этом тихом, приятном голосе Ашера, однако, слышались какие-то нотки злобы, которые слегка настораживали.
Фриц придерживал ладонями юношу за ягодицы, направляя его тело и насаживая по самое не могу на свой разгоряченный орган. Губы обшаривали доступные уголки прекрасного и юного тельца. Циркуляр скользил по бледной матовой кожице, стараясь причинить как можно больше боли своими действиями.
- Рано разочаровываешься, ведь это не все, на что я способен, - после этих слов на лице немца, порытом капельками пота, появилась злобная ухмылка, которая означала лишь одно, что он никогда не сдается.
Разочарован он...пф...какая глупость с его стороны, - с этой мыслью, превозмогая усталость и слабость, накатившую на его тело, Фриц встал с холодной крышки унитаза, держа на себе малыша, ноги которого искусно обвили его талию и бедра. Теперь это был полноценный симбиоз двух организмов. Они двигались в едином темпе и такте, доставляя друг другу непревзойденное удовольствие, заставляя стонать до последних вздохов.
Придерживая Брендона, Фриц резко и быстро двигался в нем. Трение становилось все сильнее и быстрее, член, казалось, был уже просто объят пламенем. Губы с привкусом крови ласкали юношу, целовали его, язычок же обшаривал укромные уголки его ротика. Металлический привкус обволакивал вкусовые рецепторы языка.
Хоть Ашер и был довольно легким, однако, для большей уверенности и надежности Мюллер прислонил его спиной к запертой двери кабинки. Легкая фанера двигалась в такт члену немца в юноше. Порой создавалось впечатление, что вся эта кабинка в один прекрасный момент развалится, как карточный домик. Однако она все еще стояла. Фриц продолжал упорные движения, жадно глотая губами воздух, которого так не хватало в данный момент.
Из груди вырывались протяжные глухие стоны. Становилось все тяжелее и тяжелее сдерживаться, чтобы не кончить в этот же момент, но все же, как опытный мужчина, немец знал один способ отсрочки конца, если любовник был уж слишком ненасытным. Он стал медленно вспоминать, прокручивать в мозгу неприятные картины, которые ему когда-либо довелось увидеть либо в жизни, либо по телевизору. Любые неприятные впечатления слегка притупляли возбуждения, отсрочивая развязку на какое-то время. Это было лишь на руку Фрицу, ведь теперь он был готов практически свернуть горы, а точнее вновь обуздать юнца.

Отредактировано Fritz Müller (2010-10-20 19:45:43)

Они двигались, быстро двигались, как будто старались изо всей силы разрушить этот карточный домик из фанеры. Движения с каждой секундой становились все жестче и резче. Каждая минута, секунда становились все напряженнее, ведь развязка данного действа неумолимо приближалась. Фриц, прилагая огромные усилия, вгонял свой член в разгоряченную попку Ашера. Его грудь касалась напряженного тела малыша, порой их соски соприкасались, что доставляло очень приятные ощущения. Нервные импульсы переполняли мозг, не давая думать ни о чем другом, кроме как об этом мальчишке-сорванце и о его сладком юном тельце.
Тонкие розовые губки обшаривали шею и ключицы Фрица. Казалось, Брендон старался познать каждую клеточку мужского тела, такую липкую и покрытую от усердия солоноватыми капельками пота. Его острые зубки пронзали тонкую бледную кожицу на шее, позволяя немцу прочувствовать весь вкус боли. По спине же в это время из разодранной кожи, из царапин, оставленных на долгую память, сочилась кровь, стекая по позвоночнику вниз, после чего горячие и алые капли срывались вниз, соприкасаясь с грязным кафелем, который когда-то был еще белым.
- Я не отпущу тебя, пока ты не доставишь мне максимум удовольствия... постарайся, - голос юнца сильно дрожал, выдавая то, что он уже достиг эйфории.
Откинув липкую и влажную челку назад, пачкая её в алой крови, Фриц посмотрел в слегка закатившиеся глаза Ашера, который громко стонал на его возбужденном до предела органе. Он счел нужным не отвечать на эту фразу ненужными и никчемными словами в данной ситуации, а просто показать все своими действиями.
Прижав юношу ещё сильнее к двери, вгоняя в его спинку дверную защелку, Мюллер освободил левую руку и крепко сжал ею напряженный член мальчишки. Резко открывая и закрывая головку, он стимулировал его ощущения, не давая ни на секунду расслабиться. Живот был уже готов разорваться от скопившегося удовольствия и спермы, которой пока не было выхода, ведь немец старался продержаться до последнего, чтобы кончить с Брендоном в едином сладком порыве.
Способ отвлечения от приближающегося оргазма уже не помогал, ведь этот малыш отнимал все внимание, от него было слишком сложно оторвать взгляд, нельзя было ни на секунду оставить его без присмотра, чтобы он вновь не перехватил власть.
Нет уж, я ни за что не сдамся, он будет у меня рыдать от боли и наслаждения... Громкие стоны разрывали воздух. Губы небрежно ласкали юношу, касаясь его шелковистой кожицы. Пальчики умело касались головки возбужденного до предела члена, приоткрывая и закрывая её, заставляя нервные окончания неустанно посылать импульсы в мозг. По уставшему виду Брендона было видно, что он через силу сдерживает себя. Это было глупое противостояние двух ненасытных партнеров. К тому же теперь юноша был уже намного раскованнее и наглее, чем раньше, что непременно радовало Фрица, который старался не уступить ему.
Вдруг немец резко замедлился, сил сдерживаться уже больше не было, да и Брендон был почти у самого пика. Медленные и долгие скользящие движения заставляли головку члена пульсировать сильнее, а кровь обращаться еще быстрее. Тепло обволакивало член, а внутри все, наоборот, горело ярким пламенем. Рука ласкала юношу. Выйдя по самую головку, затем Фриц вошел в него до самого конца, изливаясь бурными толчками и сопровождая это хриплыми грудными стонами, переполненными удовольствия и экстаза. Откинув голову назад, он сильно закусил губу и на мгновение закатил глаза. Его мозг попал в нирвану. Как только обжигающая сперма влилась в попку малыша, рука сильно сжала его орган, который тоже излился наружу обильным количеством вязкой и тугой белой жидкости, которая гармонично украсила окровавленную грудь и живот немца.
Однако после убийственного оргазма движение не прекратилось. Член Фрица продолжал скользить внутри юноши, в теплой сперме, которая стекала по его ягодицам, красивыми белами узорами расползаясь по бедрам.
- Великолепно... - после этих слов, не отпуская Ашера, немец сел на крышку унитаза, придерживая обмякшее, нежное тельце своими крепкими руками. - А тебе как?

Фриц сидел на холодной крышке унитаза, при этом тяжело дыша. Вернуть дыхание в норму было не так просто. Чувства, эмоции и ощущения переполняли мозг, порой даже зашкаливали. В такие моменты хотелось быть компьютером, чтобы просто взять и выключить питание, однако мы не машины, поэтому немец сидел и, не переставая, вглядывался в прекрасные глаза юноши. В это время по его руке стекала сперма, оставленная на память этим мальчишкой-сорванцом. Подняв руку к губам, Фриц осторожно, кончиком язычка слизнул эту тягучую белую жидкость, внимательно распробывая её на вкус.
- А ты вкусный, малыш, - немец улыбнулся ему и приобнял за талию, пачкая руки в крови, стекавшей по прекрасной спине Брендона. Его тело изящно изгибалось в его крепких руках. По внутренней стороне бедер стекала сперма, а юноша только смущенно улыбался, порой отводя взгляд в сторону.
- По - моему тебе уже ответило мое тело.. Не стоит спрашивать о таких смущающих вещах..
Этот ответ рассмешил Фрица, поэтому он не удержался и усмехнулся, после чего крепко прижал Ашера к своей разгоряченной и потной груди. За такой небольшой промежуток времени он слишком сильно привязался к малышу, поэтому просто не знал, что теперь делать и как его отпустить, а расставаться никак не хотелось. Это юное тело манило его. Немец не мог оторвать взгляда от этой фарфоровой куколки, истекающей кровью и спермой.
- Смущающих? Нисколько. Это вполне нормальные вещи, просто ты еще слишком юн, - после этих слов Мюллер окровавленными пальчиками взял мальчишку за остренький подбородок и, притянув слегка к себе, страстно поцеловал, стараясь навсегда запомнить вкус этих окровавленных, нежных губ. Другая рука в это время поглаживала его тело, запоминая каждый участок кожицы, такой красивой и нежной. Прервав на секунду поцелуй, Брендон произнес:
- Эй... у меня так сильно болит тело, как я пойду обратно..?
Фриц вновь усмехнулся. Этот малыш такой забавный... А может быть, это мой шанс побыть с ним чуть дольше? В мыслях складывался новый план, который было необходимо исполнить.
- Ммм...а давай я тебя провожу, а то вдруг с тобой еще что-нибудь случиться по дороге, вдруг маньяк какой нападет? Нет, я не могу отпустить тебя одного, - закончив фразу, немец слегка рассмеялся, ведь он сам и был тем самым маньяком. Поставив юношу на грязный, залитый спермой и кровью кафель, немец встал с унитаза и стал быстро одеваться. Ашер делал то же самое. Оставаться здесь не было никакого смысла.
Одевшись, они вместе вышли из кабинки, оставив после себя много крови и грязи, парочка поспешила скрыться из этого богом забытого кафе.