1.Имя Фамилия:
Tracey Samantha milson | Трейси Саманта Милсон
Допустимые сокращения: Триш, другие варианты сокращений не признает.

2.Возраст:
17 лет

3.Внешность:
• Рост: 169 см
• Цвет глаз: тёмно-серый
• Цвет волос: тёмно-каштановый
• Общее описание:
I love your skin oh so white
I love your touch cold as ice…
…I adore the dispair in your eyes
I worship your lips once red as wine
I crave for your scent sending shivers down my spine
I just love the way you're running out of life. © HIM

Я рассматривал её с интересом. Смешная, нескладная. Где-то Триш напоминала мне подростка. У неё была совершенно мальчишеская фигура. Эдакий мальчик – подросток. Девушка невысокого роста, тонкая, хрупкая, того и гляди сломается.  У неё узкие плечи, узкие бедра, маленькая грудь, сама Трейси худощава, жилистый тип, говорят, самый живучий и выносливый, она, вроде бы, такая, однако, мне почему-то всегда казалось, что ещё минут пять, и она отключится, просто потеряет сознание. Кстати говоря, обмороки с ней случались часто. Триш представляла собой целый букет болезней, её слабость проявлялась во всем... Руки длинные и слабые, к тому же покрытые россыпью шрамов. Я как-то поинтересовался, откуда они. Девушка попыталась отвертеться. Потому все-таки рассказала, что таким образом пытается прятаться от моральной боли, принося себе боль физическую. Получалось будто в состоянии аффекта, её глушила истерика, лишала возможность чувствовать боль и только потом Милсон недоуменно созерцала новые порезы на руках. Они оставляли шрамы. А она к шрамам привыкла. Странный способ решать вопросы, будто они пропадут, если оставить на себе кучу напоминаний. Пальцы длинные, тонкие, говорят признак аристократии, а она, смеясь, заверяет, что в драке идеальный вариант, когда бьешь противнику по глазам. Вроде слабая, а в бой всегда рвется.
Поймав мой взгляд, она недовольно щурится, натягивая футболку.- Что-то не так? – я отрицательно покачал головой, машинально отмечая, что футболка моя. Она, тем временем, устроилась рядом. Холодна, как лед. У неё всегда холодная кожа. К тому же, девушка бледна, как смерть, даже с зеленоватым оттенком. Её кожа всегда выглядела нездоровой, даже слишком. На лице под глазами вечные синяки, даже не обычного цвета, а какого-то черного, будто она серьезно больна. Триш выглядела жутковато, создание совершенно эфирное, она будто вот-вот переломится. Она часто чувствовала себя плохо, поджимала губы, брезгливо, даже презрительно, будто злясь на себя. Она выглядела, как моя смерть порой, однако мне она нравилась. Я ценил её за холодные прикосновения, за негромкий смех, за вымученную улыбку. Она была просто смешной, по-своему теплой. Внутренне.
Я зарылся носом в её волосы, почему-то они пахли травой и клубникой. Вспомнилась наша первая встреча. Девушка с желтым зонтиком. Тогда она принесла в мою жизнь только запах дождя. Волосы темные. Почти черные, на деле же темно-каштановые, насколько я помнил, на солнце её волосы всегда отливали медью. Она становилась почти рыжей и сама походила на солнышко. Длиной волосы доходят где-то до лопаток, мягкие, прямые от природы. Как ни странно, она любила радоваться, ей очень идет улыбка, несмотря на то, что глаза остаются смертельно уставшими. Вздрагивает, отстраняется, смотрит испуганно. – Ты слишком похож на него.. – выдыхает Триш, неосознанно касаясь пальцами моего лица. Руки тонкие, чуть подрагивают. В моменты волнения она почти всегда дрожит. От нервов её порой просто колотит. Она далеко не всегда может справиться с собой, потому взгляд все чаще бегает. Чем больше её узнаю, тем больше поражаюсь. А ещё она постоянно сравнивает меня с кем-то. Вероятно, с тем человеком из её школы. Как бы она не пыталась забыться, у меня складывалось ощущение, что он преследует её повсюду, что её мучает галлюцинации. Глупая.
Я внимательно изучал её лицо, пусть сейчас испуганное. Триш даже здесь была какой-то подростковой, по-своему смешной, по-своему интересной. Я не наблюдал ни пухлых губ, ни стервозного взгляда. Её можно было бы назвать обычной, не меняйся её лицо с такой скоростью. Щурится. Улыбается. Постоянно в движении. Не может и не хочет замирать. По её лицу можно читать, как по книге, её эмоции. Причем, я уверен, она даже не следит за тем, что передает её лицо миру в определенный момент.  Овальной формы, оно, однако все равно несколько угловато. Черты острые, четко обозначенные. Хорошо прочерченные скулы, высокий лоб, говорят признак наличия у человека интеллекта, она только хмурится и говорит, что в этом плане природа ошиблась. Слегка заостренный подбородок, впалые щеки. Лицо худое, порой кажется, что изнеможенное. Глаза миндалевидные, за счет синяков под ними кажутся гораздо больше, чем они есть на самом деле. Несмотря на постоянное выражение усталости, мне нравятся её глаза. Темно-серые, с зеленоватым отливом, чем-то напоминают бутылочное стекло. Темные подчеркнуто аккуратные брови  По глазам, так же хорошо прослеживаются её эмоции и, честно говоря, Триш одна из немногих людей, которые умеют здороваться одними глазами. Чуть приспуская черные пушистые ресницы, с полуулыбкой на губах. Вот так, с прикрытыми глазами, будто говоря здравствуй, но, не произнося при этом ни слова. Она любит поговорить, поспорить, однако порой, следуя настроению, подолгу молчит, глядя в сторону.  Взгляд затуманивается, она неподвижна. Слишком часто уходит в себя, думает о чем-то, кусает губы. Кстати, губы едва ли не единственная яркая черта на лице. От природы они такие же бледные, как сама девушка, однако учитывая привычку Триш кусать их в задумчивости, губы имеют красноватый оттенок, часто выглядят обветренными. Она постоянно задумчиво облизывается, закусывает нижнюю губу. Против воли привлекает слишком много внимания к собственным губам. Заметив, что кто-то смотрит на них, девушка только смущенно улыбается, растерянно поджимает их. Нижняя губа чуть шире верхней, однако её такое отсутствие симметрии не смущает. Под нижней губой можно обнаружить небольшую родинку. У этой девушки вообще множество родинок, не так много, как шрамов, но все-таки. Одна, например, сбоку, на носу. Нос делает её похожей на ребенка, чуть курносый. Сама Трейси его терпеть не может, утверждая, что нос заставляет её  выглядеть какой-то слишком инфантильной. Маленький, приподнятый кверху, действительно, она становилась похожа на ребенка. Осторожно нажимаю на её нос пальцем, на манер кнопки звонка. Девушка морщится, а после негромко смеется. На губах, наконец-то, появляется  улыбка. Ей идет улыбка, тем более, что зубы не подкачали, белые и ровные. Лицо сразу оживает. Иногда случается, что оно застывает и тогда складывается, что Триш надела маску, типичную для венецианского карнавала, но никак не для строго Лондона. Девушка недовольно стряхивает руку.- Что ты делаешь? – со смехом спрашивает она. Прислушиваюсь к голосу. Грубый, хрипловатый, низкий. Идеально дополняет её образ мальчика – подростка.  В чем-то даже отталкивает, не совсем подходящий для хрупкой девушки голос и здесь проявляется её вечное раздвоение личности.  Вроде хрупкая и нежная, а голос говорит совсем об обратном. Вроде девушка, а вроде создание из совершенно другого мира. Она мастерски меняет интонации, околдовывая голосом, очаровывая или успокаивая. Порой напротив сознательно подзадоривая, распаляя. Интересно, в том месте, где она учится, этому тоже обучают? Влиять на человека с помощью голоса или это её уникальное свойство?
Она не походила ни на кого и, наверное, поэтому нравилась мне. Её сложно назвать красавицей, девочка на любителя. Она со смехом рассказывала мне свои истории, я слушал молча. – Твой голос, как колыбельная. – она встрепенулась, резко вскочила и ушла в другую комнату. Вообще, движения у этой девушки обычно плавные, но в моменты особой нервозности она принимается дергаться, вся плавность и осторожность куда-то исчезают. Она принимается нервно грызть ногти, как первоклашка и вообще вести себя на редкость глупо. Я догнал её, удивленный, непонятно, что смогло так её задеть. Она сидела в кресле, обняв руками колени и раскачиваясь в такт собственным мыслям. – Вы слишком похожи. – её поведение на людях непредсказуемо, а одно неосторожное слово может вызвать целую бурю эмоций. Россыпь шрамов, усталые глаза. Она приходила без предупреждения и так же уходила, наплевав на меня, на всех. А я зачем-то каждый раз ждал её, вспоминая яркий, желтый зонтик. В её глазах умирала радуга, а губы просто привыкли улыбаться по команде. Легкая небрежность во всем внешнем виде. Она далека от своего окружения, которое я видел только мельком. Не такая подчеркнуто совершенная. Нескладная и улыбчивая, просто неправильная. И это мне в ней нравилось. Вместе с запахом свежескошенной травы и клубники.

4.Характер:
Maybe we're victims of fate
Remember when we'd celebrate
We'd drink and get high until late
And now we're all alone
Wedding bells ain't gonna chime
With both of us guilty of crime
And both of us sentenced to time
And now we're all alone
Protect me from what I want... © Placebo

-Знаешь.. Это переходит все границы. Я так больше не могу. Ты повсюду. – её рождественские каникулы, она, традиционно, не поехала к родителям и остановилась у меня. Либо Академия, либо я. Интересный выбор. Я замер под дверью комнаты, не понимая, с кем она говорит. Я точно знал, что в доме никого нет, а таким же, как она, если кому-то все-таки хотелось её навестить Триш назначала встречи далеко от дома.
-Знаешь.. Ты слишком часто ломал меня. У меня такое чувство, будто в характере не осталось ни одной целой косточки. Бесхребетна. Родителям не удалось так сломать меня, как сломал меня ты.. Очередная перемена.. Я невозможно скучаю.
Да, я говорю сама с собой. Да, постоянно. Глупый способ, говорить с воздухом, надеясь поговорить с тобой, да, я слишком слабая, я подвластна чужому мнению. Почти всякому.. Меня не так просто прогнуть под себя, но если все же удастся оказаться.. Если все же удастся чуть ближе, такие люди немедленно получают надо мной власть. А что он? Он – просто человек.. Он половины обо мне не знает. Нет, конечно, он хороший, он так на тебя похож..  Я понимаю, как это глупо искать тебе замены, но я всю жизнь ищу взаимозаменяемые предметы, взаимозаменяемых людей. Наверное, если тебя часто бросают, то проблема уже в тебе, а не в людях. Да, я совсем не умею разбираться в людях, постоянно путаюсь, постоянно ошибаюсь, подбираю себе не то окружение, хотя обучаясь в таком серпентарии, как Академия, пора бы уже научиться четко отделять хороших от плохих, нужных от ненужных, я постоянно доверяюсь не тем, хотя..  Может быть, я просто склонна драматизировать? Ведь в каком-то плане мне нравится играть в бедную, загнанную овечку. Какой девушке не хочется, чтобы её пожалели? Что за глупая привычка все усложнять. Признаться честно, я уже полюбила боль. Во всех её проявлениях. Забавно, когда тебя используют. Используешь ты, используешь тебя. Бу-ме-ранг. Мерзкая штука, которая бьет по нам больно, часто, искусно.. Я отказала тебе однажды, а теперь в кровь режу руки и закатываю кому-то истерики, ловлю чьи-то губы губами, бегу из Академии и пытаюсь найти тебя в чужих объятьях. Нас не воспринимали, спасибо тебе. Ты научил меня быть чуточку сильнее, идти против чужого мнения, хотя бы иногда. А если не получается, то закрываться от остальных. Помог нарисовать собственный, искусственный, если хочешь иллюзорный мир. Аутсайдер на факультете. Не диагноз ли?.. -
Я слышу, как она опускается на пол, сползая по стене, как принимается совсем тихо бормотать, так что, её почти не слышно. Я прислушиваюсь, осознавая всю низость поступка, уже подслушивать начал. Зато я, кажется, понял, с кем она говорит. С тем самым человеком. Она использует меня, но я почему-то готов ей это простить. Есть в ней то очарование, те улыбки, за которые хочется удерживать её рядом, просто, чтобы она была рядом, чтобы улыбалась. Я знал, что передо мной она почти раскрылась. Триш возвращалась из Академии усталой, напряженной, истеричной. Долго плакала, била посуду. Страстная, увлекающаяся натура. Истеричка моя, однако потом постепенно отходила. С трудом, но вновь становилась спокойной, загадочной девушкой с желтым зонтом. В глазах умирала радуга. Она всегда была какой-то странной. Я не мог понять её. А её привычка говорить с собой? Явное раздвоение личности. Прежде всего, Милсон не могла найти гармонию с самой собой, а ещё её постоянно мучил этот человек. Её мучили постоянные галлюцинации, она часто слышала голоса. В какой-то мере сумасшедшая, однако для общества совершенно не опасна, это её личные проблемы. То, что будет незримо преследовать её всю жизнь. Сама себе компаньон, сомнительная романтика, страх перед темнотой, а потом просто пустота.
Из-за стенки послышался тихий всхлип. Я никогда не видел, как она плачет. Всегда держалась, а здесь, видно, нервы сдали. – Звезда моя.. Звезда. Просто вернись, господи, здесь так холодно. Просто вернись. Как воздух. – голос дрогнул, я слышал, как она ударила кулаком в стенку, недовольно зашипев от боли. – Какая же ты дура. Вечно не можешь сдержаться. Не в состоянии контролировать себя, свои желания. Эгоистка. Раз так получилось, значит так надо.. Ты думаешь только о том, чего хочешь сама. А он хочет? – несколько раз ударяется головой о стену, будто пытаясь вразумить себя, негромко смеется. – Странные у меня способы учить себя жизни. Видно, чувство юмора совсем сошло на нет, выбитое частыми ударами головой. Семь лет безумия.. Семь глупых лет. Помни меня. Помни через вспышки фотокамер и крики фотографов.. Что я несу.. – слабо произносит она и по голосу я слышу, Триш пытается улыбнуться, значит уже на пути к тому, чтобы взять в себя в руки и прекратить истерику.
-Там, где я был. И там где я буду. Я никогда о тебе не забуду.. В городе пахнет только тобою. * (прим. Цитата из песни группы Токио). Вот правда, в городе пахнет только тобою. Как же хочется иногда отвлечься. Я, к  сожалению, натура увлекающаяся и если уж на чем-нибудь зацикливаюсь, то все.. И почему меня так клинит на тебе? Из-за того, что недоступен и я готова сносить любые преграды лбом, лишь бы добиться желаемого? Или просто меня убил твой суффикс прошедшего времени? Какая разница между «любил» и «не люблю». Я люблю размышлять над такими пространными вопросами. Странная философия. Я влюблена в небо, в сомнительную романтику… Все то, что мог дать ты мне. Да, что я как заведенная?
Я так люблю спорить, люблю дискутировать, как мне кажется, я слишком много говорю, по теме, не по теме, просто говорю, нескончаемый словесный поток, на все вопросы свое мнение, однако постепенно становлюсь опасной для общества. Сама не знаю, что могу выкинуть в следующий момент. Последнее время контроль меня покинул, я как душевнобольная. Говорю с собой, с тобой, хотя тебя нет рядом. Ты знаешь, я ведь цинична, смотрю на мир через призму скептицизма. И это нормально. Мы все такие. Я люблю менять маски. Изворотлива. А если ты хочешь назвать все эти звонкие характеристики одним словом, называй меня просто – глу-па-я.
А ты почему-то все ещё веришь в мою романтичность. В то, что я мечтательница. А ты знаешь, да.. Я ведь мечтаю. Иногда мне кажется, что все эти войны, все это.. Просто сон длиною в паранойю, а все сны заканчиваются. Значит, и этот скоро пройдет..
Я привыкла обманывать, знаешь.. Я сама от себя страдаю. Я люблю боль, моральную, физическую. Я полюблю тебя, если ты сделаешь мне больно. Сумасшедшая актриса погорелого театра, кому я нужна такая? Я, как актриса неудачница, все мои постановки провалились. «Отцы и дети», «Ромео и Джульетта», «Бонни и Клайд», «Сид и Нэнси». Спасибо, я знаю их истории. Где-то классика, а где-то современный жанр. Мне везде давали первые роли, а я неизменно проваливала постановки собственной жизни. Всю жизнь играла. Это намек на то, что пора играть в себя?
А ты просто вернись.. Скажи что-нибудь. Объясни ту разницу, что я силюсь понять, но никак не могу. Где же самоконтроль? Куда пропал? Очевидно, гормоны играют. Это-то и смешно. Честно говоря, уже саму раздражает.. Не могу отказать себе. Защити меня от моих желаний.
Звезда, ты меня слышишь? Сны становятся каким-то слишком длинными и ни одно вещего. Нас постоянно обманывали на уроках... Все это такой бред. - я слушал, но не понимал половины из сказанного ею, точно знал, что сейчас ей нужно побыть одной. Порой с Триш такое бывало, внезапный стресс и долгий путь от сумасшествия обратно к себе. Она слишком сильно запуталась, прежде всего в себе, её мучили собственные кошмары. Собственное второе «я», которое норовило стать первым.
У неё хорошая память, она легко цепляется за факты, чтобы потом привести их в пример, однако порой забывает самый простые моменты. У неё семь пятниц на неделе, я до сих пор не встречал человека, настроение которого менялось бы с такой же скоростью. Порой она открывается, становится теплой и домашней, а до тех пор мне и окружающим приходится стучаться в закрытые двери. Она боится всего и всех, но больше всего опасается себя. Меня всегда удивляло то, как она играет на публику. Не показывает страхи, постоянно принимает удары на себя, но зачастую выходит сухой из воды. Родилась в рубашке? Сомнительно. Человек, родившийся в рубашке не примагничивает к себе неприятности, чтобы потом с честью выйти из них. Чтобы Триш не говорила, общественное мнение для неё что-то, да значит. Она закрыла двери в сердце, постоянно прячется внутри себя. У неё пустой взгляд, она вечно задумчива. Живет на два мира и рисует где-то подсознательно третий. Она умела совершать поступки без сожаления, не оглядываясь назад, порой намеренно казалась хуже, чем она есть. Триш любила эффект внезапности, но приходила без спец.эффектов, просто и со вкусом, как и все в ней. Когда она говорила искренне, возможно, это получалось у неё слишком пафосно. В чем-то жестока, прежде всего, по отношению к себе, не допускала ошибок для себя. Неисправимая идеалистка. Во всем искала совершенство, упорно не понимая, что жизнь состоит из полумер. Она исчезла.. В этот раз надолго, а меня по ночам постоянно будил её истеричный шепот, несмотря на то, что её в доме не было. – Звезда, ты только вернись. Ты никогда не узнаешь, но.. Вернись, Звезда.

5.Биография:
Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все-таки дадут интересную роль? (с) Раневская Фаина Георгиевна

Я встретил её поздним вечером, растерянную, с перепуганными глазами, на одной из улиц Лондона. Однако, удивили меня даже не её широко открытые глаза, а зажатый в руке открытый ярко желтый зонт. Шел дождь, она уже успела насквозь промокнуть, однако продолжала держать в руках открытый, настолько пронзительного, почти цыплячьего цвета зонт, что от него становилось больно глазам. Я остановился в паре шагов от неё, не зная, что сказать и стоит ли говорить вообще. Девушка с желтым зонтом, как я про себя назвал её, всхлипнула и вдруг повернулась ко мне с вымученной улыбкой на лице. Дождь не позволял точно сказать плакала она или нет, но мне не составило труда определить, она явно чем-то сильно расстроена, правда улыбалась с вызовом, причем, судя по всему, бросала вызов не мне, а куда-то чуть дальше. Судьбе, наверное, которая успела чем-то её обидеть. Я по-прежнему наблюдал за её зонтом и потому невольно вздрогнул, когда она обратилась ко мне. – Кусочек позитива в дождливый день, верно? – девушка кивнула на зонт, а я, такой же мокрый, как она, только в отличии от странной незнакомки забывший зонт дома, поспешил поднять её импровизированный кусочек позитива над головой, спрятать её от дождя и спрятаться самому. Она засмеялась и нараспев произнесла, глядя куда-то вверх. –Вам не кажется, что нам уже терять нечего? – я поднял голову, пытаясь проследить за её взглядом и понял, почему она называет зонт «кусочком позитива», под ним будто по солнцем, да и сама она, когда улыбалась, походила на солнышко. Я попытался вразумить её. – Мне кажется, что нам не помешало бы просохнуть, - она обиженно надула губы, всем своим видом выражая протест. Сразу было видно, ей не хотелось к людям, однако я проявил настойчивость, и мне удалось уговорить её пойти куда-то, где народу будет не так много, выпить чего-нибудь теплого, просохнуть, наконец. Сам не могу понять, что меня стукнуло возиться с этой упертой особой, ибо на уговоры мы потратили почти двадцать минут, её уже трясло от холода, однако она стояла на своем.
Наконец, мы оказались в небольшом ресторанчике. Большого скопления людей не наблюдалось, потому она почти моментально расслабилась и перестала походить на ежика, готового в любой момент выпустить иголки. Устроившись за столиком, я заказал нам кофе и перевел взгляд на девушку. Она снова улыбнулась мне, убирая мокрые пряди волос с лица. Я представился, пожав ей руку, она кивнула, - Очень приятно, называйте меня Триш. – я удивленно посмотрел на неё. – Триш? – она кивнула. – Да, Триш. Сокращение от Трейси.. – я заметил, как она едва заметно поморщилась. Снова повисла неловкая пауза. Нам принесли кофе и я смотрел, как она греет руки о чашку, жадно принюхивается к запаху. Странная. – Расскажите мне о себе, Триш. – девушка посмотрела на меня с хитрой улыбкой, отпивая немного горячего напитка. Первый её вопрос застал меня врасплох. – Вы верите в волшебство? – я замялся, не зная, что ответить. – Так, вот.. Поверьте, оно бывает. Вы можете счесть меня сумасшедшей, но оно правда есть. Это самое основное, что произошло в моей жизни.
-Итак, давайте знакомиться ещё раз. Трейси Саманта Дэвис. Единственное приемлемое сокращение – Триш. Меня можно назвать Вселенской неудачницей. Я не такая, как хотелось бы родителям, меня бросил мой самый любимый человек, а яещё, я учусь в музыкальной Академии.
Наверное, стоит начать сначала, то есть, с родителей.
Мои родители - аристократы. Вечные устои, постоянные проблемы - вот их жизнь. А я так не хочу. Постоянно надо куда-то бегать, спешить. А им это нравится.
Моя мать – Саманта Эвелин Дэвис, в девичестве Корнуэл – женщина себе на уме, лишенная всякого понятия о нравственности. Я даже не могу быть точно уверена, что являюсь дочерью собственного отца. Нравилось ей бестолково менять партнеров. Но, учитывая тот факт, что в аристократических семьях царят свои обычаи, ей все-таки пришлось выйти замуж, причем не за кого-то, а за моего обожаемого папочку, который, собственно, был не слишком рад такому подарку.
Кстати, об отце.. Роджер Саймон Дэвис – тот ещё человек. Он не деспот, он просто умел запугивать. Запугал и меня, и маму. Создал в семье атмосферу больше всего напоминающую военную диктатуру. Меня это злило, а мать, похоже, не особо волновало.  Однако с отцом мы ссорились во много раз чаще, чем с матерью. Мать не пыталась прогибать меня под себя, а отец только этим и занимался. Как результат, холодная война между нами.
До девяти лет я жила в такой обстановке, даже привыкла. Мне вбивали в голову все эти принципы, мораль. Невозможно было не проникнуться, что я и сделала. Была точь-в-точь такой же, как все эти испорченные детки из аристократических семей и боже упаси кого-то спорить со мной. Я играла в маленькую принцессу, а родители все равно почему-то оставались недовольны. Наверное, потому что видели, что в принцессу я только играю.
В девять лет, мои родители отдали меня в музыкальную Академию. Страшное место. Меня определили на факультет фортепиано и вокала. Да, я мучилась. Впоследствии  я возненавидела это сборище деток-аристократов. В первый же день, я смогла найти себедруга, хоть он был и с совершенно другого факультета - с факультета духовых инструментов. Чисто случайно, просто испуганно вцепилась в стоящего рядом мальчика. Забавный такой, стоял, знаете, и боялся не меньше моего, однако.. Успокаивал меня. И мне в тот момент было абсолютно наплевать на его положение в обществе. И вот, читают списки зачисленных учеников Академии, и назвают их факультеты. Мои глаза бегают по аудитории, я вижу этого мальчика. Начинаю надеятся, что он тоже будет учится на факультете по вокалу и фортепьяну, но нет... Факультет духовых инструментов. Это меня удивило, заставило задуматься. Я, тогда совсем маленькая девочка с хвостиками, с кучей предрассудков. Он, этот мальчик, и излечил меня от них. Ты на него похож, кстати.. Ничего, что я на ты?.. – она посмотрела на меня с нежностью на секунду, видно вспомнив того человека, я заверил её, что она может называть меня на «ты» и попросил продолжать. Триш отпила ещё немного кофе. – С родителями я рассорилась в конец, а на факультете была аутсайдером, просто потому что не думала так же, как они. Не ставила штампов. Мама и папа пришли к выводу, что единственный прок от меня – это спихнуть, как можно быстрее замуж, и без вариантов. Сейчас как раз занимаются подбором партии. Да, мне все равно уже, собственно. Так вот, школьные годы прошли лично для меня довольно тихо. У меня была своя жизнь, отдельная от остальных. С редкими контактами с внешним миром. Я довольно успешно сдала экзамены, стала готовиться к выпускным. Жизнь как-то шла. У меня были свои истории, свои приключения.. У меня были свои друзья. Мальчик этот превратился в юношу и постоянно был со мной. Однажды, правда, убив простейшей фразой «Я тебя любил», один суффикс прошедшего времени сломал меня, и я снова пошла не в ту сторону.
Мое поведение.. О нем слагают легенды. Бунтарка, идиотка.. Кто как называет. Я живу так, как хочется и только один мой случайный знакомый на утро спросил. «А почему ты ночью упомянула что-то про суффикс прошедшего времени?». Всю жизнь меняю маски, знаешь.. Я ведь его любила. Он чем-то на тебя похож. Очень сильно. Всю жизнь меняться не так-то просто.. Я с нетерпением жду лишь окончания школы, хочется, наконец, уйти от всего этого.. Пусть выдают за кого хотят. Нужно просто ставить жирную точку. Я думала, что клетки надо ломать и даже попыталась. Как выяснилось, я была для этого слишком слаба. Я не люблю себя жалеть, но мне себя почему-то жаль. Я самый бесполезный человек, из тех, что я знаю. Меня даже родители не ценят. – куда только вся солнечность делась? Наверное, исчезла вместе с зонтом. Я был поражен её историей. Волшебство её жизни.... Аристократия. Странно это все. Она не исчезла из моей жизни, вместе со своими историями. Возвращалась постоянно, показывала чужие рассветы, рассказывала чужие истории, сравнивала. Говорила о своей Академии.
Через несколько лет, мы  расстались. Я долго думал о ней. Вспоминал. Горевал. Понимал, что уже не могу. И вот, наконец, решившись, я набрал её номер телефона, и как будто моё сердце остановилось. Я услышал то, что совершенно не мог и не хотел слышать. - Знаешь, сомневаюсь, что унас получится. Я не в Англии. Я в Японии... - я испугался? Да! Сильно испугался. Я начинаю собирать чемодан, ломлюсь куда-то... Пытаюсь понять, что мне делать дальше и...
Я остаюсь в Японии. Опять. Звонок. - Я здесь... - слышу её прерывистое дыхание в трубку. Чувствую, что она пытается улыбнутся. - Жду тебя в кафе. - я записываю адрес на какой-то салфетке, и вылетаю из дома, сбивая по дороге парочку людей. Да, я понял, что без неё, мне тяжело.
Встреча... Самое страшное и непредсказуемое.
Ей было 16. Она выросла. Это была уже не та, четырнадцатилетняя девчонка, это была совершенно другая история. по характеру - да, она чуть изменилась. Стала более увренной, что ли? А внешность, всё та же. Только орстом стала чуть больше. Эти уставшие, серые глаза.
-Знаешь, у меня сейчас новая история. Я учусь, в школе. Да, как бы это не странно звучало. "Нуар" - ты наверно слышало такой. - я лишь кротко киваю, и слушаю её дальше. - У меня всё хорошо. Да, и не волнуйся за меня. - я смотрю ей в глаза. Только боль и отчаяние. - Тебе там плохо? - мой вопрос звучит как-то грубо, но считаю что она меня поняла правильно. - Нет нет.. Что ты. Мне там очень хорошо. Но всё таки...- она лишь отводит взгляд в сотрону. Я вижу, что её хочется расплакаться. Её губы дрожат. Она нервничает. - но мне не хватает тебя. Тебя и его. - я улыбаюсь. Улыбка вышла какая-то нервная. Я сам себе удивляюсь.
-Хочешь, я заберу тебя к себе? -  я пытаюсь понять, чего она хочет. Её взгляд совершенно пуст.
-Нет, спасибо. Ничего не надо... - она мне улыбается. Так искренне. я даже удивляюсь. Встаёт из за стола, и удаляется.
С тех пор, я её не видел.

6.Таланты:
Музыкальное образование
Умение играть на фортепиано.
Вокальные данные. 5 октав.

7.Желаемый статус:
.unreal

8.Как попали на форум?/Будите ли нас рекламировать?
Подруга дала ссылку|А над этим я ещё подумаю

9.Связь с Вами:
ritascream@yandex.ru

Отредактировано Tracey Milson (2009-11-09 21:09:54)