предупреждение: фик грусный
рэйтинг: в минусе
пэйринг: Сакура/Саске
Она теребила в руках маленький букетик светло розовых цветов с красивым названием, как и её имя.… Присела на краешек кровати, ссутулилась, угасло обычно весёлое и беззаботное лицо, в ярких зелёных глазах стояли слёзы, ни к чему следить за собой, он всё равно не увидит. Он казался спящим - безмятежный, спокойный. Погладила его белоснежные пальцы, осторожно. Провела по тёмным, почти чёрным волосам едва касаясь дрожащей ладонью.
Глава первая.
ЗДРАВСТВУЙ, ЭТО Я.
- Здравствуй, любимый. Врач сказал, что нужно кому-то рассказывать о своей проблеме, что это поможет… Только плохая из меня рассказчица…
Букетик дрожал ослабевшими головками цветов, осыпался рваным кружевом поломанных листьев.
- Помнишь, мы познакомились в кафе? Ты ещё сказал, что мне так идёт этот цвет.… Это был самый счастливый день в моей жизни. Ты меня заметил. Я уже два месяца пыталась привлечь твоё внимание: я влюбились. Ты, конечно, не помнишь, но как-то, Выходя из кафе, ты поддержал споткнувшуюся девушку, сказал что-то, собрал рассыпавшиеся из сумочки вещицы и ушёл. А девушка стояла и смотрела тебе в след.… Той недотёпой была я.
Я не могла дождаться, когда ты придёшь снова, но ты даже не узнал меня. Я прорыдала всю неделю. А потом снова пошла в кафе. Я перетрясла свой гардероб, сделала новую причёску, но удостоилась лишь рассеянного взгляда, как смотрят на пёстро одетого ребёнка.
Я решила больше не ходить в это кафе. Мне сейчас даже страшно становится от мысли. Что я могла бы не придти. Но я пришла. Двери распахнулись, ты вышел, постоял на крыльце. И опять не заметил меня. Ты пошёл к автостоянке, а я начала гадать какая же из машин твоя. Я не разбираюсь в марках авто, но это красное приземистое чудовище шокировало меня. Как ты мог ездить на такой машине? И тут я заметила, как ты прикоснулся к ней: она была твоим близким другом, которого понимают без слов.
Глава вторая.
КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ.
В следующий раз я подошла к ней. Здравствуй, чудовище, сказала я. Я долго рассматривала её, и мне показалось, я поняла. Я знала, что ты любишь красный цвет – цвет опасности, крови. И я обошла тысячу магазинов, и нашла платье именно того оттенка красного. Помнишь, что ты мне тогда сказал? «Вы мне кого-то напоминаете…» А много дней спустя ты увидел, что моё платье идеально подходит к твоей машине. И пригласил меня прокатиться. Твоё чудовище было изменчивым. Каждый день оно выглядело иначе. Мне приходилось присматриваться к нему, ловить малейшие перемены. И ты как-то заметил, что впервые видишь женщину, способную понять машину. Любимый Саске, я пыталась понять не её, а тебя! В её отполированных боках я искала прикосновения твоих рук, в каждой мелочи в салоне я искала отражение твоих мыслей. И я искала тебя и влюблялась всё больше и больше. Я приручила твоё чудовище, и оно приняло меня в стаю. А с тобой мы были просто друзьями. У меня не хватало сил признаться. Даже когда появилась твоя невеста, эта блондинка, я не сделала ничего. Потом ты жаловался мне, что она совсем ничего не понимает в машинах. А я ловила в твоём голосе обиду ребёнка, у которого не оценили любимую игрушку. И тогда я подарила тебе эту штуку. Знаю только, что это очень важная и редкая деталь, и ты уже отчаялся разыскать её. А мне повезло, мой друг увлекается коллекционными авто и смог разыскать её где-то в Англии. До нового года было ещё далеко, и ты нахмурился, когда увидел мой подарок. Конечно, не нужно было упаковывать его в эту дурацкую коробку с бантиком, но у меня в душе был праздник, я впервые тебе что-то дарила. Больших трудов стоило заставить тебя открыть коробку. Но всё было искуплено твоим изумлением… Ты сказал: у меня нет слов. И это было самой огромной благодарностью для меня. Я была счастлива.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Быть другом
Потом были долгие вечера, когда ты скучал рядом с невестой, которую звали вроде бы Ино…. Её это злило, и она обиженно кривила губки. А я сидела в углу и не находила сил что бы уйти. А однажды вы поссорились, и ты вскочил, метнулся взглядом по залу и заметил меня. Прошёл через весь зал и сел за мой столик, не проронив ни слова. Ты поблагодарил меня потом, что не полезла с расспросами. Ты будешь смеяться, но от волнения меня так трясло, что я боялась, что ты услышишь, как у меня стучат зубы. И я до судороги стискивала челюсти и растягивала в улыбке ледяные губы. Я была твоим другом. Старалась быть им изо всех сил. Когда ты вдруг перестал приходить в кафе, я сначала не волновалась, мало ли какие дела могли появиться, но спустя несколько дней в «хронике происшествий» увидела изуродованную красную машину. Как и у тебя. И я росилась тебя искать. Твоя невеста до ужаса боится больниц, бедняжка, поэтому решила ждать тебя где-то на море. А я присвоила себе её имя, чтобы приходить к тебе. Не сердись. Это ненадолго, ты ведь уже скоро поправишься.… Подняла взгляд на его лицо и вздрогнула. Он смотрел на Сакуру.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
Пожалуйста, только живи.
- Ты… ты подслушивал?! – негодование, стыд, радость обожгли щёки огнём. – Я рада, что тебе уже лучше. – Встала, повертела умирающий букетик, швырнула в мусорное ведро. Он что-то сказал. Она оглянулась: с ним всё в порядке. Теперь она может снова спрятаться в своей скорлупе. От всего мира, от всех, от него…
- Подожди, - повторил он.
Он взялся за скобу на кровати и стал подниматься, не имея сил, лишь только отчаянное желание. Она знала он не отступиться, не прекратит карабкаться вверх. Бросилась к нему, уложила, отняла руку от скобы. Села на краешек кровати.
- Это очень серьёзно, прошептал Саске.
- Ты не должен был это услышать.
- Я хочу быть с тобой.
Спряталась за ресницы. Как она ждала этих слов! И сейчас сердце замирает, но это не то.
- Я не мог прервать тебя, прости Сакура. Ты потрясающая. Ты та которую я искал всю жизнь… Она слушала его слова и вдруг почувствовала облегчение. Все закончилось. Прислушалась к себе. Пьянящее чувство свободы робко плеснулось внутри и ударило, внезапно ярко. Она встала. Встала другой. Освобождение струилось по телу, захотелось сбежать отсюда. Человек на кровати испуганно замолчал, протянул руку, пытаясь остановить эту перемену в ней, вновь обрести над ней власть.
- Прощай, - сказала тихо, - будь счастлив.
Он смотрел на закрытую дверь, искал ошибку в словах , вновь и вновь обдумывая сказанное, и убеждался, что оплошности нет. Она поймёт и одумается. Но свет её улыбки тревожил и мешал, и мысль колкой соринкой вдруг обожгла: разве звезду удержать паутинкой?
By Kiseki