Дыхание его вроде постепенно начало приходить в норму, стало прохладней, в голове прояснилось. Он стоял у обрыва, засунув руки в карманы, закрыв глаза, худой сутулый парень, совсем ещё молодой, но успевший пережить столько несчастий.
Альфонс вздрогнул, почувствовав, как что-то легкое и мимолетное мягко коснулось его плеча, резко, совершенно машинально, схватил ленточку бантика, сжав её в теплой ладони. Он удивленно посмотрел на яркий шарик, теребимый ветром, затем на девушку, его отпустившую. Та не подала никаких признаков. Ал улыбнулся шарику, рвущемуся из его рук, выпустил ленту, отпуская вместе с ней и все свои сожаления.
Он ещё долго смотрел вслед круглому яркому пятну на темном небе, жмурясь и улыбаясь, как кот, чьему-то счастью, отраженному в этом шарике. Непроизвольно вспомнил собственное детство, ярмарку, почти такие же воздушные шарики и много-много счастья. Вместе с воспоминаниями появилась неприятная боль одиночества и тоски в сердце. Но ничего. Он переживет.
Альфонс провел рукой, только что державшей ленту, по волосам, затем опять сунул её в карман, неожиданно наткнувшись на шуршащий, гладкий на ощупь предмет. Заинтересовавшись, Ал извлек оказавшийся парой конфет загадочный предмет. Ммм, любимые мятные. Почему-то, больше всего он любил именно их. В то время как брат просто уедался вишневыми.
Как всегда с улыбкой на лице, он протянул их девушке, нечаянно залюбовался ею. Волосы, красиво раздуваемые ветром, нежное лицо, бледная кожа, грустные глаза. Да и пейзаж вокруг делал её ещё красивей. Альфонс вздохнул, в который раз пожалев, что не умеет рисовать.
-Юки тоже была красивой, помнишь? И Саель…, - вмешался внутренний голос, то ли упрекающий его в непозволительной слабости, то ли просто вмешавшийся в мысли.
-Помню, - ответил Ал, - все они красивые. Жалко.
Вдруг неожиданно спохватившись, что выглядит как дурак с протянутыми конфетами, Альфонс, вновь улыбнувшись, предложил:
-Возьмите, пожалуйста. Они очень вкусные.